У С С У Р И Й С К О Е
К А З А Ч Ь Е   В О Й С К О

страница 6

2. Уссурийское Казачье Войско в Гражданской войне (май 1918 – февраль 1920 гг.).

2. Казачий сепаратизм и Колчаковская диктатура.

(Сентябрь 1918 г. - Февраль 1920 г.)

После занятия г. Хабаровска 5 сентября 1918г. Особым казачьим отрядом (ОКО) атамана Калмыкова и частями 12-й японской дивизии Хабаровская городская дума на совместном заседании с представителями Хабаровского уездного исполнительного комитета отменила все декреты советской власти, объявила о восстановлении “нормальной государственной и гражданской жизни” и выразила удовлетворение атаману Калмыкову за то, что первым в город вступил русский отряд[1]. В дальнейшем Хабаровская городская дума попыталась сосредоточить в своих руках всю гражданскую власть и, по возможности, установить контроль над властью военной. Однако в последнем вопросе она столкнулась с интересами атамана Калмыкова, стремящегося проводить независимую от гражданских  властей политику. Фактически с первого же дня  после захвата Хабаровска, началась негласная борьба,  направленная на подчинение  атамана Калмыкова гражданской власти  и наоборот. Городская Управа и Земство признавали и поддерживали Временное правительство автономной Сибири (ВПАС)  и Приморскую областную земскую управу (ПОЗУ), которым атаман не подчинялся. Проводя свою внутреннюю политику в уезде, Калмыков стал вмешиваться в дела  городской думы и земства, вплоть до назначения чиновников. Однако гражданские власти посчитали эти действия  недоразумением, не желая прерывать уже начавшуюся совместную работу[2]. Городская  Дума, с согласия союзников, предложила атаману Калмыкову пост начальника гарнизона, который он и занял 17 сентября 1918 г., уведомив о подчинении ему, как начальнику гарнизона, всех учреждений военных ведомств города[3]. 29 сентября Калмыков объявил себя и председателем военно-окружного совета, все решения которого должны быть санкционированы атаманом[4].

К этому времени политическая ситуация на Дальнем Востоке складывалась следующая.

В начале сентября 1918 г. по настоянию союзников генерал Д.Л. Хорват поручил своему Деловому кабинету продолжить переговоры с ВПАС И. Лаврова - П. Дербера. В это время находившееся в г. Омске Временное Сибирское правительство (ВСП) во главе с П.В .Вологодским отказалось признать ВПАС. Поэтому для объединения антибольшевистского движения и ликвидации ВПАС на Дальний Восток был отправлен председатель ВСП П.В. Вологодский. В начале сентября 1918 г. во время встречи Вологодского с атаманом Семеновым, последний подтвердил свое подчинение ВСП[5]. Атаман Семенов был назначен главным начальником Приамурского военного округа и командиром вновь формируемого 5-го Отдельного Приамурского армейского корпуса[6].

18 сентября 1918 г. г. Благовещенск был занят японскими войсками и казачьими частями. В городе образовалось Временное Амурское правительство (ВАП) во главе с А.Н. Алексеевским, в состав которого вошел и атаман Амурского казачьего войска И.М. Гамов. ВАП объявило о непризнании Брестского мира, аннулировании всех декретов Совета Народных Комиссаров (СНК), возобновлении войны с Германией[7].

В 20-х числах сентября 1918 г. советская власть на Дальнем Востоке была свергнута.

К середине сентября 1918 г. на территории Дальнего Востока после свержения советской власти действовало сразу несколько правительств. Во Владивостоке боролись за власть ВПАС И. Лаврова - П. Дербера и Временный Правитель генерал Д.Л. Хорват со своим Деловым кабинетом. Хабаровск стал резиденцией Войскового Атамана Уссурийского казачьего войска есаула И.П. Калмыкова (само Войсковое правительство находилось во Владивостоке). Он не признавал ничьей власти и подтвердил свою приверженность ранее объявленной автономии Уссурийского казачьего войска. В Благовещенске находилось ВАП под руководством Алексеевского.

21 сентября 1918 г. П.В. Вологодский, прибывший во Владивосток, заставил ВПАС уйти в отставку[8].

Переговоры П.В. Вологодского с генералом Д.Л.  Хорватом показали их разногласия по вопросу о природе власти в данный момент. Вологодский выступал против единоличной власти, т.е. диктатуры, за которую ратовал Хорват. Однако, признав необходимость наличия единой централизованной Всесибирской власти, генерал Хорват заявил о передаче в распоряжение ВСП своего правительственного аппарата в лице Делового кабинета, своих воинских частей и своем согласии остаться на Дальнем Востоке представителем ВСП. Это назначение генерала Хорвата Верховным Уполномоченным ВСП на Дальнем Востоке было оформлено 28 октября 1918 г.[9]

Временное Амурское правительство отказалось признать ВСП.

В середине сентября 1918 г. атаман Семенов известил атамана Калмыкова о своем назначении ВСП командиром 5-го Приамурского корпуса и главным начальником Приамурского военного округа, в состав которого вошли все формируемые и казачьи части[10]. Атаман Калмыков признал должность атамана Семенова и самого Семенова за своего воинского начальника, однако отказался признать ВСП. Мотивировал Калмыков свой отказ тем обстоятельством, что признание того или иного правительства является прерогативой Войскового круга. Сделать такое заявление Калмыкову позволила поддержка Японии, на чью финансовую, материальную и политическую помощь он опирался. В отношении же Г.М. Семенова командующий американскими экспедиционными войсками в Сибири генерал В. Гревс в докладе начальнику штаба армии США от 1 октября 1918 г. отмечал, что атаман "находится фактически на содержании у японского правительства"[11].

К этому времени перед атаманом Калмыковым встал ряд задач, которые он стал последовательно решать.

После свержения советской власти, в Хабаровске начались аресты советских и партийных работников, которых передавали в распоряжение городской управы, милиции или оставляли в отряде. Часто в число арестованных  калмыковцами попадали совершенно непричастные  люди.  Всего было арестовано свыше 300 человек.

В сентябре 1918 г. в Хабаровске прошло несколько массовых расстрелов без суда и следствия. К  середине сентября 1918 г., по признанию начальника Юридического отдела ОКО хорунжего Кандаурова, таких расстрелянных насчитывалось свыше 20 человек. В это число не входит 16 австро-венгерских музыкантов, убитых калмыковцами 5 сентября 1918г. в Хабаровске. Ввиду массовых расстрелов без суда и для обоснованности арестов, городской думой была создана комиссия, которая смогла проверить только  дела  арестованных, находившихся в тюрьме, т.к. Калмыков не разрешил проводить расследование дел заключенных в его отряде. К 20-м числам сентября в Хабаровской тюрьме находилось около 50 человек активных советских деятелей, числившихся за этой комиссией, уже освободившей около 200 человек[12].

 Маховик репрессий в Хабаровске был раскручен с такой силой, что, в ответ на жалобы населения, атаман Калмыков 29 сентября был вынужден издать приказ о беспорядках, происходящих в городе, в котором подчеркивал, что право арестов и обысков дано только тем воинским чинам, у кого есть на то письменный ордер за подписью самого атамана и печатью[13]. Атаману Калмыкову, в преддверии Войскового круга, не хотелось получать обвинения в беззакониях.

Еще до ликвидации советской власти перед атаманом встала сложная задача, что делать с теми казаками, которые поддерживали советскую власть и служили в Красной армии и гвардии. Таких казаков насчитывалось несколько сот. После ликвидации Уссурийского фронта часть их  скрылась, остальные вернулись в свои станицы. Калмыков не хотел  репрессировать их, т.к. это могло настроить против него войско. В тоже время ему не хотелось и оставлять их в станицах, как своих потенциальных противников, временно сложивших оружие. К Калмыкову, как Войсковому Атаману, стали приходить обращения с просьбой простить вернувшихся казаков-красногвардейцев, объясняя их поступки попыткой поправить свое материальное положение, агитацией большевиков и т.д. Атаман приказал направить всех казаков, служивших в частях Красной гвардии, в Хабаровск, чтобы своей службой в ОКО они смогли загладить вину "перед Родиной." 3 сентября 1918 г. такой приказ был направлен Гродековскому станичному атаману[14], а 19 сентября приказом по войску эти казаки призывались и командировались в Хабаровск в отряд, на базе которого начиналось формирование строевых частей войска[15].

Одновременно предпринимались меры, направленные на отмену действующих распоряжений Войскового совета. Так, в своем постановлении от 6 октября 1918 г. Войсковое правительство приостановило деятельность ликвидационной комиссии, как избранной “неправомочным” 5-м Войсковым кругом в мае 1918 г. и уволило ее чинов со службы[16]. В станицах и поселках стали восстанавливаться те органы власти, которые существовали до признания советской власти.

В середине сентября 1918 г., на просьбы казаков уволить их в станицы в связи с ликвидацией советской власти, атаман ответил отказом, мотивируя это сложным положением в крае. Главной же причиной этого было желание не допустить ослабления ОКО[17].

Еще одна проблема была напрямую связана с деятельностью самого отряда - это вопрос связанный с реквизициями его чинами различных ценностей и имущества. По этому поводу Областная земская управа в августе обратилась к союзникам с просьбой заставить атамана оплатить  реквизированное имущество. В ответ атаман Калмыков наложил на эти прошения резолюцию с извещением, что “деньги оплатит государство”, которое надо еще восстановить, а он атаман, достояние Родины не продает и не покупает[18]. Такой же ответ был дан и на вопросы о захваченных в ходе боевых действий пароходах, возвращать которые атаман его бывшим владельцам отказался[19]. Этим самым Калмыков как бы легализовал мародерство и грабежи чинов своего отряда.

Еще одна проблема была связана с изъятием у населения различного оружия, вплоть до дробового, использовавшегося крестьянами на охоте. И здесь на ходатайства Областной земской управы о его возвращении последовал отказ[20]. Кроме того, отряд и сам нуждался в оружии, из-за чего 19 октября 1918 г., по приказу атамана Калмыкова было изъято все огнестрельное и холодное оружие, боеприпасы и прочее боевое имущество, находившееся на складах Хабаровской городской управы[21].

Однако самой большой заботой атамана Калмыкова была подготовка и проведение Войскового круга, на котором предполагалось легализовать все устремления атамана достичь полной автономии и самоуправления Уссурийского казачьего войска.

 Непосредственная подготовка к Войсковому кругу началась 2 сентября 1918 г. с приказа по войску о назначении комиссии для выработки вопросов к предстоящему Кругу[22]. Комиссия подготовила для обсуждения Круга следующие вопросы: отчет Войскового Атамана и Войскового правительства, о политическом моменте, о внутренней жизни войска, о мобилизации уссурийского казачества и формировании строевых частей Уссурийского казачьего войска на базе Особого казачьего отряда. Немаловажным был вопрос об отношении к власти, признания тех правительств, которые находились в это время в Сибири. Кроме того, на Войсковом круге предстояло переизбрать Войскового Атамана и членов Войскового правительства.

6 октября 1918 г. в войске прошли выборы депутатов на 5-й Чрезвычайный Большой Войсковой круг[23].

Приказом от 20 октября 1918 г. по отряду Калмыков подводил итоги своей деятельности и констатировал, что задача освобождения Уссурийского казачьего войска от большевиков и проведения Войскового круга им выполнена[24].

 На следующий день после открытия 5-го Чрезвычайного Войскового круга - 22 октября 1918 г., его делегаты за отличия в борьбе с большевиками наградили И.П. Калмыкова чином генерал-майора[25].

В своем докладе Кругу атаман Калмыков вновь отказался признать какое-либо правительство, указав, что это прерогатива Круга. Он особо выделил роль Японии в финансовой и материальной помощи войску[26].

Обсудив положение в стране, Войсковой круг заявил, что он не видит в Сибири авторитетного правительства, которое могло бы создать твердую власть, поэтому делегаты постановили оставить всю полноту государственной власти на территории войска в руках своего выборного Войскового правительства во главе с Войсковым Атаманом[27]. Это было продолжение объявленной еще в январе 1918 г. 4-м Войсковым кругом политики автономии войска, игравшей на руку прежде всего И.П. Калмыкову.

Удалось Калмыкову провести решение о дополнительной мобилизации уссурийских казаков и создании войсковых формирований на основе Особого казачьего отряда. Кроме того, Войсковое правительство получило особые полномочия по призыву казаков. Кругом также была запрещена служба уссурийских казаков в каких-либо отрядах (за исключением Особого Маньчжурского отряда (ОМО) атамана Г.М. Семенова), кроме как в Особом казачьем отряде[28].

Атаман Калмыков оповестил Круг, что казна задолжала войску более 1 млн.700 тыс. рублей и с 1916 г. не отпускает той помощи войсковому капиталу, которое она обязалась оказывать с 1913 г. Атаман понимал, что без решения финансового вопроса объявленная автономия превращалась в фикцию. В этой обстановке Круг решил прибегнуть к внешнему займу на сумму в 2 млн. рублей (именно на такую сумму был рассчитан бюджет войска на 1918-1919гг.). Вести переговоры с союзниками об этом займе и, в случае успеха, заключить договор, было поручено атаману И.П. Калмыкову.

Одновременно решался вопрос о землепользовании казаков, где главным фигурировал вопрос о земельном отводе генерала С.М. Духовского, незаконно, по мнению Круга, изъятого из ведения войска. Поэтому депутаты подчеркнули, что в данный момент отвод Духовского является главным источником войсковых доходов, почему они постановили взять отвод Духовского обратно в ведение войска и распоряжаться им вплоть до разрешения этого вопроса Учредительным собранием[29].

Атаман Калмыков временно оставил заседания Круга и выехал в г. Владивосток для встречи с атаманом Семеновым с целью обсуждения вопроса о дальнейшем государственном устройстве Дальнего Востока и роли казачества в этом устройстве. Атаманы также обсудили предложение проходившего в октябре 1918 г. 5-го Войскового круга Амурского казачьего войска о создании Союза трех Дальневосточных казачьих войск[30].

В это время во Владивостоке находился приехавший на Дальний Восток 23 октября 1918 г. военный министр ВСП, командующий Сибирской армией генерал П.П. Иванов-Ринов. Целью его поездки было окончательное подчинение местных властей (в том числе и военных) ВСП, а так же создание вооруженных сил на Дальнем Востоке. В отношении Калмыкова генерал заявил, что если атаман не пожелает подчиниться ВСП, то он будет объявлен изменником, и с ним будет поступленно соответствующим образом[31]. В телеграмме  от 25  октября 1918 г. в Омск генерал Иванов-Ринов прямо указал на зависимость Калмыкова от японцев, чем и объяснял его действия[32]. Эти заявления привели к напряженным отношениям между Ивановым-Риновым и Калмыковым. Во Владивостоке Калмыков демонстративно не нанес визитов представителям местных властей, а также генералу П.П. Иванову-Ринову, подчеркнув тем самым свое неподчинение ВСП.

По возвращении 30 октября 1918 г. в Хабаровск, Калмыков поставил вопрос о Союзе казачьих войск на обсуждение Войскового круга. Атаман особо подчеркнул необходимость такого объединения Дальневосточных войск, фактически позволяющего достичь казачьей гегемонии на Дальнем Востоке. Круг согласился с доводами Калмыкова и постановил предоставить Семенову права Походного Атамана в отношении строевых частей Уссурийского казачьего войска с их командным составом[33].

31 октября 1918 г. в Хабаровске произошло совещание атаманов И.П. Калмыкова, И.М. Гамова и Г.М. Семенова. На этой встрече решился вопрос об объединении 3-х Дальневосточных казачьих войск в союз под общим командованием Г.М. Семенова[34]. С этой целью в Чите было намечено созвать краевой казачий съезд[35].

Войсковой круг Уссурийского казачьего войска одобрил проект съезда и избрал 6 делегатов.[36] Для разработки программы съезда Кругом была избрана комиссия.[37] Эта комиссия сделала вывод, что для общего дела государственного строительства союз казачьих войск не только желателен, но и совершенно необходим[38]. В основу программы съезда лег разработанный и принятый еще в октябре 1917 г. на 3-м Войсковом круге Наказ в Учредительное собрание. Программа исходила прежде всего из положения о сохранении казачества и придания ему большей роли, для чего признавалось необходимым проведение реформ в области военной жизни казачества, создание при правительстве органа из представителей казачьих войск[39].

Однако съезд представителей 3-х Дальневосточных казачьих войск проведен не был, сам Союз был официально оформлен в ноябре 1918 г. соглашением между атаманами.

В конце работ Круга прошли выборы Войскового Атамана (им единогласно был избран И.П. Калмыков) и Войскового правительства[40], 31 октября 1918 г. он завершил свою работу.

У атамана Калмыкова были все основания, чтобы быть довольным итогами Круга, который констатировал, что все обещания, данные Калмыковым казакам по вступлении в июле 1918 г. на территорию войска, им были выполнены. Самим казакам чрезвычайно льстило то обстоятельство, что удалось сохранить свое самоуправление и автономность. Казаки были поставлены в особое положение, как "борцы за свободу" против большевиков. Объединение 3-х Дальневосточных казачьих войск под командой Походного Атамана Г.М. Семенова, находившегося фактически под патронажем Японии, на первый взгляд, обещало им богатые перспективы в будущем[41]. Благодаря личным связям с союзниками, а особенно с японцами, атаману удалось поправить финансовое положение войска, заключив с Японией двухмиллионный заем, практически под доверие на свое имя. Уссурийское казачье войско силой возвратило контроль над земельным отводом генерала С.М. Духовского, несмотря на протесты Временного Сибирского правительства и владивостокских властей.

Таким образом, имея мощное политическое прикрытие в виде решений 5-го Чрезвычайного Войскового круга, солидную военную силу в лице Особого казачьего отряда, а главное, опираясь на всемерную поддержку Японии, атаман Калмыков получил фактически неограниченные возможности местного казачьего диктатора. Недаром помощник Верховного Уполномоченного на Дальнем Востоке генерал П.П. Иванов-Ринов в октябре 1918 г. прямо указал на зависимость атамана Калмыкова от японцев[42].

Однако же, не все казаки были согласны с решениями 5-го Чрезвычайного Войскового круга. Большую роль в этом играла репрессивная политика Калмыкова, в которой казакам приходилось играть роль исполнителей, мобилизация большого количества молодых казаков, а, главное, откровенная ориентация на Японию. Более того, это недовольство казаки иногда выражали вслух. Все это заставило атамана Калмыкова в своем приказе от 1 ноября 1918 г. выразить возмущение этими высказываниями, называя их преступлением, за которое он, как Войсковой Атаман, обещал жестоко карать. Он понимал, что дискредитация Войскового круга, как полномочного представителя войска и его законодательного органа означало дискредитацию и выбранных им органов исполнительной власти, т.е. самого атамана Калмыкова и членов Войскового правительства[43]. Этим объясняется его телеграмма от 5 декабря 1918 г. в станицу Полтавскую, в которой обвиняя ее казаков в противодействии его распоряжениям, Калмыков обещал начать борьбу со злом в войске с Полтавской станицы[44]. В тот момент времени атаману удалось прекратить подобные рассуждения отдельных казаков, тем более, что большая часть войска действительно находилась на стороне Войскового Атамана.

Сразу же после 5-го Чрезвычайного Войскового круга атаман Калмыков приступил к мобилизации уссурийского казачества в строевые части войска. В интервью прессе в ноябре 1918 г. атаман Калмыков заявил, что свою задачу по мобилизации он видит в подготовке своего отряда к боевым действиям на Восточном (Уральском) фронте[45].

18 октября 1918 г. в приказе по ОКО был объявлен Временный штат и оклады содержания частей отряда, а затем началось их формирование и доукомплектование.[46]  При вооружении ОКО у атамана Калмыкова возникли большие трудности. В ноябре 1918 г., например, из-за его отсутствия в войсковом и артиллерийском складах, Войсковое правительство было вынуждено отказать в выдаче оружия и боеприпасов некоторым поселкам и станицам, страдавших от нападений хунхузов[47]. Помощь в этом и на этот раз поступила со стороны Японии, которая передавала оружие Калмыкову в аренду[48].

Подготовка к 5-му Войсковому кругу заставила атамана Калмыкова постараться навести порядок в рядах отряда, а также упорядочить проведение репрессивных мер. Уже упоминаемый приказ от 29 сентября 1918 г. о строгом наказании чинов отряда, замеченных в преступлениях, несколько снизил их количество, но проблемы в принципе не снял. С прибытием в середине сентября 1918 г. в г. Хабаровск Юридического отдела отряда, аресты и террор в городе и уезде значительно усилились. Было произведено несколько массовых арестов. Среди арестованных оказывались и люди, схваченные ради наживы. Все это привело к потоку обращений со стороны родственников арестованных к союзному командованию с просьбами прекратить беззаконные репрессии. Откликнувшееся на эти просьбы американское командование стало требовать от атамана Калмыкова прекратить подобные акции, что привело к осложнению отношений между ними. Атаман был вынужден уступить, а часть Юридического отдела в середине октября 1918 г. из-за вскрывшихся злоупотреблений была расстреляна[49].

Однако вновь начавшиеся в ноябре 1918 г. расстрелы без суда и следствия, в которых погибло около 20 человек, привели к дальнейшему усилению напряженности в отношениях между американским командованием и Калмыковым. Дело дошло до того, что американцы пригрозили даже разоружить отряд и арестовать самого атамана в случае, если такие казни будут продолжаться. В начале декабря эти отношения достигли критической точки. Части 27-го американского полка в Хабаровске для защиты от возможного нападения со стороны калмыковцев были приведены в состояние боевой готовности[50]. Причины вмешательства американцев во внутренние русские дела были следующие. ОКО атамана Калмыкова, как автономная русская боевая единица, находился под японским командованием. Между США и Японией на русском Дальнем Востоке существовали многочисленные противоречия по вопросу о приоритете над его территорией. Таким образом, ослабление и дискредитация Калмыкова, действующего по указке Японии, входили в планы американцев. Кроме того, становясь на позицию защиты невинных людей, американцы зарабатывали авторитет среди местного населения. А так как земства и городские самоуправления Приморской области, так называемая "демократическая контрреволюция", в большинстве своем ориентировались на США, то их борьба с представителями Белого движения и "атаманщиной" получала дополнительный стимул.

По настоянию американцев, между ними, японцами, китайцами и калмыковцами прошли переговоры, на которых калмыковцы согласились пойти на определенные уступки[51].

В результате переворота в Омске 18 ноября 1918 г., Верховным Правителем России стал адмирал А.В. Колчак. Во главе Белого движения появилась так называемая "сильная рука". Произошло отстранение от власти демократической контрреволюции в лице Директории и ей на смену пришли лидеры Белого движения, заявившие, что только в сильной единоличной власти кроется залог победы над большевиками[52]. В основе программы Белого движения лежали кадетско-монархические идеи. Демократическая же контрреволюция стремилась продолжать политику Временного правительства, причем программы как Белого движения, так и демократической контрреволюции, несмотря на свою расплывчатость, серьезно отличались как в вопросе конструирования будущей власти, так и в национальном и аграрном вопросах.

Большая часть Сибири и Дальнего Востока в течении нескольких дней признала власть адмирала А.В. Колчака. Стала она устанавливаться и в Приамурском крае, где генерал Д.Л. Хорват признал адмирала А.В. Колчака Верховным Правителем и стал его Верховным Уполномоченным. Создалась возможность объединения разного рода "правительств" и деятелей Белого движения и, таким образом, покончить с раздробленностью в собственных рядах. На первое место вновь был выдвинут лозунг “единой и неделимой России.”

Первыми почувствовали опасность для своего положения на Дальнем Востоке японцы: ведь в случае признания казачьими атаманами Г.М. Семеновым, И.М. Гамовым, И.П. Калмыковым власти адмирала Колчака, контроль над территорией, ими занимаемой, мог уйти из рук японцев. Именно поэтому уже через несколько дней после прихода к власти адмирала Колчака, сначала атаман Семенов, а затем и другие атаманы, получили от японцев инструкции с предложением не признавать адмирала Колчака Верховным Правителем[53]. Атаманы, пользуясь наставлениями и поддержкой японцев в этом вопросе, под различными предлогами стали отказываться от признания адмирала Колчака. Свою роль здесь сыграла и идея дальневосточной казачьей гегемонии, которую атаманы стали осуществлять под эгидой Японии, образовав Союз 3-х Дальневосточных казачьих войск. Таким образом, сильная русская централизованная власть помешала бы дальневосточным атаманам проводить свои далеко идущие планы.

Дело приняло такой оборот, что адмирал Колчак был вынужден двинуть войска на Читу против Семенова для обуздания непокорного атамана. Однако в декабре 1918 г. в критический момент на помощь Семенову пришли японцы, пригрозив, что в случае столкновения они окажут  атаману поддержку всей своей вооруженной силой. Японское командование в своих претензиях было поддержано другими представителями союзников, и адмирал Колчак был вынужден примириться с атаманом Семеновым[54]. В это же время, в конце ноября - начале декабря 1918 г. между колчаковской властью в Приморье и Калмыковым произошел громкий конфликт, замять который удалось с помощью союзников[55].

Такая позиция дальневосточных атаманов вызывала серьезную тревогу официального Омска. Свое отношение к ним А.В. Колчак выразил в январе 1919 г. в письме генералу А.И. Деникину. В нем адмирал назвал войска Семенова, Гамова, Калмыкова "бандами", а Семенова "агентом японской политики", чья деятельность "граничит с предательством". Колчак указал, что японцы, фактически оккупировавшие Дальний Восток, вооруженной силой воспрепятствовали адмиралу привести в повиновение Семенова[56].

Такие действия союзников на примерах с Семеновым,  Калмыковым, показали, кто на самом деле является хозяином положения в занятых войсками и властью Колчака районах. Кроме того, что союзникам не было дела до объединения Белого движения в одно целое, каждая из сторон старалась преследовать свои - корыстные цели.

В конце декабря 1918 г. в строевые части отряда стали вливаться мобилизованные уссурийские казаки, после чего он, к началу января 1919 г., стал представлять собой достаточно внушительную силу. К этому времени состав отряда имел следующую структуру: штаб отряда, пластунский батальон (1,2,З сотни, отдельный офицерский взвод, учебная команда), 1-й Уссурийский казачий полк (1,2,3,4 казачьи сотни, учебная команда), 2-й Уссурийский казачий полк (1,2,3,4 казачьи сотни, с начала февраля 1919 г. 4-х пулеметная конная команда), Артиллерия (управление, хоз. часть, конно-горный артиллерийский дивизион-1,2 конно-горные батареи, отдельная юнкерская батарея, отдельная тяжелая батарея, артиллерийский парк, команда разведчиков, учебная, нестроевая команды, бронепоезд "Калмыковец"), инженерно-техническая рота (телеграфно-телефонное отделение, саперная полурота и другие технические части), пулеметная команда и конвойный взвод при атамане. Однако к концу января 1919 г. эти строевые части еще не закончили своей реорганизации и обучения[57].

Повседневная жизнь Особого казачьего отряда в ночь с 27 на 28 января 1919 г. была нарушена "кошмарным", по выражению атамана Калмыкова, событием.

В эту ночь произошло выступление 3-й и 4-й сотен  1-го Уссурийского казачьего полка, где большинство составляли казаки, служившие ранее в Красной гвардии. Командир полка полковник А.М. Бирюков был тяжело ранен. Восставшие казаки под угрозой пулеметов заставили присоединиться к себе часть личного состава батарей и пулеметной команды, после чего их стало насчитываться свыше 500 человек.

Восставшие двинулись к штабу отряда, но не найдя там Калмыкова, стали перед проблемой - что делать дальше, т.к. четкого плана действий у них не было. Узнав о выступлении, Калмыков поднял отряд по тревоге и обратился за помощью к японцам. Восставшие понимая, что будут разгромлены, решили сыграть на противоречиях между Калмыковым и японцами, с одной стороны, и американцами с другой. Явившись в расположение американских войск они заявили, что восстали против атамана Калмыкова и не желают служить у него, после чего были разоружены американцами, которые после переписи отправили восставших 28 января 1919 г. на Красную Речку (в 20 км от Хабаровска) в лагерь военнопленных[58].

В тот же день между Калмыковым и американским штабом в Хабаровске начались переговоры о судьбе казаков, находящихся на Красной Речке, причем американцы заявили, что до тех пор, пока казаки не самоопределятся, никакой власти они выданы не будут[59].

Сразу же после восстания атаманом Калмыковым были приняты меры, чтобы недовольство не перекинулось из строевых частей в поселки и станицы. С этой же целью 29 января 1919 г. Войсковое правление разослало циркуляр станичным правлениям войска об аресте всех лиц, выступающих против Войскового Атамана и Войскового правления.[60]  Однако опасения Калмыкова по поводу возможных волнений в поселках в результате восстания, оказались напрасными. Быстрые меры, принятые как им самим, так и Войсковым правлением, позволили сохранить спокойствие в казачьих поселках и строевых частях.

Для расследования событий 27-28 января, атаманом Калмыковым был учрежден военно-полевой суд, который (заочно) приговорил всех восставших к одному году тюремного заключения[61]. В ходе расследования удалось выяснить, что уже в середине сентября 1918 г. в казачьих частях, располагавшихся в Хабаровске, в частности в 1-м Уссурийском казачьем полку, стали возникать тайные группы не согласных с действиями Калмыкова. Вначале в них входили казаки - бывшие красноармейцы. Большую роль в росте их численности сыграли, конечно же, репрессии и беззакония, допущенные Калмыковым, в которых в качестве карателей приходилось участвовать и казакам. К середине января 1919 г. такая группа в 1-м Уссурийском казачьем полку насчитывала несколько десятков человек. Но вели себя они настолько осторожно, что проводимые контрразведкой проверки, не давали никаких результатов. Недовольные замечены были, но не более того[62].

Следствие выяснило одно, что четкого плана выступления у восставших не было. В число руководителей выдвинулись казаки, прежде всего в силу своих личностных качеств, а не по политическим мотивам. Четкой цели восстания также не было. Выступившие казаки своей целью видели смещение или даже физическое устранение атамана Калмыкова, продавшего, по мнению казаков, их японцам.

О целях казаков свидетельствовали и американцы, в частности генерал В. Гревс, который подчеркивал, что явившиеся 28 января 1919 г. на главную квартиру 27-го американского полка казаки просили разрешения вступить в армию США, а большая часть просила просто помочь выбраться из Хабаровска[63].

Среди причин выступления называлось также и плохое обращение офицеров с казаками, а также тяготы службы.

Таким образом, все эти причины и привели к тому, что когда заговорщики призвали к выступлению именно против Войскового Атамана Калмыкова, их поддержало большинство полка.

Как оказалось впоследствии, американское командование знало с готовящемся выступлении бывших красногвардейцев - казаков против Калмыкова[64]. Но учитывая отношение последнего к американцам, не сообщили об этой подготовке атаману, считая, что выступление сможет ослабить его и сделает более сговорчивым и послушным[65].

Политическое значение выступления было настолько велико для атамана, что для восстановления своего авторитета и осуждения восставших ему пришлось пойти на созыв 6-го Войскового круга. Кроме того, на повестку дня встал вопрос об отношении уссурийского казачества к правительству адмирала Колчака. Пресса Дальнего Востока открыто назвала одной из причин выступления казаков непризнание атаманом Калмыковым власти Верховного Правителя.

В начале февраля 1919 г. в станичные округа были разосланы телеграммы с заявлением, что измена 1-го Уссурийского казачьего полка требует созыва нового 6-го Войскового круга в экстренном порядке. Кроме этого, на обсуждение Круга выносится вопрос об отношении войска к центральной и краевой власти[66].

Во время подготовки к проведению Круга, перед атаманом Калмыковым вновь встало несколько задач.

Необходимо было урегулировать отношения между ним и Хабаровским городским самоуправлением и земством, которые стали портиться после того, как атаман стал регулярно вмешиваться в их прямые обязанности. На это же самоуправление и земство толкали и многочисленные жалобы со стороны населения на действия калмыковских военных отрядов и Юридического отдела отряда.

На заседании Хабаровского уездного земского собрания 16 февраля 1919 г. в присутствии командира 12-й японской дивизии генерала Оой, гласные высказали свои претензии по поводу преступлений со стороны калмыковцев и действующих вместе с ними чинов японской армии. Генерал Оой был вынужден оправдываться своим незнанием об этих бесчинствах и заверил, что примет все меры, чтобы подобные безобразия и беззакония больше не повторялись[67].

Перед атаманом встала необходимость упорядочить свои отношения и с колчаковской администрацией на Дальнем Востоке.

Прежде чем урегулировать свои отношения с местной и краевой властью, атаман Калмыков начал наводить порядок у себя в отряде. Приказом по отряду от 12 февраля 1919 г. 1-й Уссурийский казачий полк, как изменнически дезертировавший, был расформирован. Оставшиеся верными атаману казаки и часть офицеров полка были переведены во 2-й Уссурийский казачий полк[68].

Заслуживший скандальную славу своими репрессиями Юридический отдел также был расформирован, а его функции переданы военному суду нового состава, которому было приказано всех находящихся на гарнизонной гауптвахте арестованных разделить и, оставив там только активных советских деятелей и  казаков, остальных передать прокурорскому надзору с переводом в тюрьму[69].

Затем во Владивостоке атаман Калмыков провел ряд встреч с помощником Верховного Уполномоченного на Дальнем Востоке генералом П.П. Ивановым-Риновым. Между ними было заключено соглашение, в  результате которого атаман Калмыков негласно признавал власть Колчака и выразил согласие на размещение штаба Иванова-Ринова в Хабаровске. На встрече обговаривались и условия, на которых Калмыков соглашался признать власть адмирала Колчака. Очевидно, что Калмыков пришел к выводу, что дальнейший курс на автономию уссурийского казачества лично для него может завершиться политическим крахом[70].

На открывшемся 21 февраля 1919 г. в Хабаровске 6-м Войсковом круге была намечена следующая повестка дня: события в отряде 27-28 января, отношение Уссурийского казачьего войска к центральной власти и другие вопросы[71].

Выступивший с сообщением о восстании атаман Калмыков прямо обвинил американцев в подготовке и поддержке этого выступления, а также в желании физически устранить его самого. Вопрос о восставших казаках, находившихся на Красной Речке в лагере у американцев, был одним из центральных и решался на протяжении всей работы Круга. На его заседания приглашались представители американского командования, в лагерь выезжали делегаты Круга с просьбой одуматься и вернуться в свои части. Казаки обвинили делегатов в предательстве их, заявив о своем нежелании служить Калмыкову. Американцы заявили, что выдавать казаков не будут, пока те не самоопределятся сами[72]. В конце концов, Круг вынес следующую резолюцию: казаки должны немедленно явиться в распоряжение Круга, где им будет дана полная возможность для своего оправдания, и обещание беспристрастно расследовать причины восстания и наказать виновных. Не явившиеся же казаки сами ставят себя в сложное положение, т.к. не признавая власти Круга, они рвут связь с уссурийским казачеством, из-за чего проживание в поселках и станицах для них станет невозможным[73].

1 марта 1919 г. 6-й Войсковой круг от имени Уссурийского казачьего войска признал адмирала А.В. Колчака Верховным Правителем и выразил мнение, что, кроме борьбы с большевизмом, перед правительством Колчака стоит задача скорейшего созыва Всероссийского Учредительного собрания для вывода страны из политического хаоса[74].

3 марта 1919 г. генерал Иванов-Ринов телеграммой оповестил Круг о назначении формального следствия по делу о бунте. Одновременно, следственная комиссия Круга представила свой доклад о мятеже в отряде и назвала в нем тех лиц командного состава, которые отличались жестоким обращением с казаками. По рекомендации комиссии, эти лица атаманом были арестованы[75]. Делегаты Круга выработали резолюцию, в которой выступление объявлялось мятежом, поводом к которому послужило плохое отношение некоторых лиц командного состава к казакам[76]. Таким образом, чтобы не доводить дело до более широких размеров и завершить его в своем кругу, Круг свел весь конфликт к плохому обращению офицеров со своими подчиненными. Глубинные причины выступления, а именно - деятельность атамана Калмыкова, названы не были.

Кроме того, Круг пошел на сокращение количества уссурийских казаков, находящихся на службе. Таким образом, доля казаков в отряде становилась значительно меньшей. Основной упор для пополнения ОКО стал делаться на набор добровольцев, целиком находящихся в подчинении атамана Калмыкова. Кроме того, 6-й Войсковой круг постановил выделить казаков в отдельные строевые части под командой офицеров исключительно из казаков войска[77].

Была подтверждена и резолюция 5-го Чрезвычайного Войскового круга относительно земельного отвода генерала Духовского. Исходя из нее, 6-й Войсковой круг обратился к Омскому правительству с просьбой законодательно утвердить переход земельного отвода в распоряжение войска, во избежание осложнений в области[78]. На завершившемся 6 марта 1919 г. 6-м Войсковом круге прозвучало заявление атамана Калмыкова о решении выступить на Восточный (Уральский) фронт со своим отрядом[79].

Для обсуждения вопроса об отправке на фронт, в начале марта 1919 г. атаман Калмыков выехал во Владивосток для встречи с атаманом Семеновым[80]. Атаман Калмыков телеграммой в адрес прессы разъяснял, что в данный момент идет подготовка к отправке под его командой сводного отряда ОКО и частей Дальневосточной армии атамана Семенова  на фронт, но она произойдет после разрешения вопроса об однообразном вооружении и снабжении[81]. В марте 1919 г. на совещании во Владивостоке между атаманами Семенов заявил, что численность отряда, отправляющегося на фронт, будет равна почти дивизии и состоять из трех видов войск. Эти части отправятся под командованием атамана И.П. Калмыкова и будут составлять Особый Отряд отдельной Восточно-Сибирской армии. По заявлению Семенова, задержка с направлением отряда на фронт уже в конце марта 1919 г. объяснялась несколькими причинами - перевооружением частей и получением казаками пособия, положенного законами Омского правительства. Таким образом Семенов фактически связывал отправку своих частей с выполнением ряда условий[82].

В случае отъезда атамана Калмыкова на фронт, исполняющим обязанности Войскового Атамана назначался начальник штаба ОКО войсковой старшина Ю.А. Савицкий[83].

После встреч с атаманом Семеновым, в марте Калмыков совершил объезд Южных округов - Полтавского, Гродековского и Платоно-Александровского, а также части Донского с целью выяснения неотложных нужд войска в культурно-хозяйственном и экономическом отношении. Кроме того, преследовались политические и пропагандистские цели. На местах атаман оказывал денежную помощь семьям нуждающихся казаков, а также школам и медицинским учреждениям[84].

Однако время шло, а ожидавшийся отъезд ОКО на Восточный (Уральский) фронт опять откладывался, причем среди других причин стал называться подъем партизанского движения весной 1919 г. в крае, а также отсутствие пока достаточной военной силы для поддержания спокойствия и порядка[85]. Становилось очевидным, что реально на фронт атаманы ехать не собирались. С отправкой казачьих частей на фронт могло упасть и их влияние на Дальнем Востоке, кроме того, это затрагивало и интересы Японии.

После признания центральной власти, Уссурийское казачье войско получило приглашение прислать своего представителя в г. Омск на совещание представителей войсковых общественных самоуправлений казачьих войск при военном министерстве. В апреле 1919 г. представителем от войска был командирован полковник К.М. Бирюков[86].

1 мая 1919 г. Войсковое правительство Уссурийского казачьего войска постановило вопрос о земельном наделе отвода генерала Духовского вынести на рассмотрение Совещания представителей войсковых самоуправлений при военном министерстве. Для окончательного решения этой проблемы делегату от войска полковнику К.М. Бирюкову было поручено ходатайствовать перед представителями казачьих войск о закреплении за войском отвода генерала Духовского, как единственного источника существования и развития мощи уссурийского казачества[87].

Идя навстречу пожеланиям казаков Сибири и Дальнего Востока, Омское правительство 1 мая 1919 г. выдало Грамоту казачьим войскам, в которой подтверждало все правовые особенности земельного быта казаков, образ их служения и уклада жизни, военного и гражданского управления. Правительство заявило о выходе в скором времени закона, который будет гарантировать сохранение установившихся на землях казачьих войск основ войскового самоуправления, заключавшегося в праве выбора войсковых кругов, войсковых атаманов, войсковых правлений и самостоятельности в пределах закона, решения всех вопросов внутренней жизни и управления, занимаемых казачьими войсками земель и прав на их правление и распоряжение этими землями. Грамота была подписана Верховным Правителем адмиралом А.В. Колчаком и членами правительства[88]. Предоставление этой Грамоты указывало прежде всего на значительный рост влияния казачества в Белой среде. Необходимость поддержки со стороны казаков заставит различные белые правительства и в дальнейшем предоставлять казачеству все больше прав, которые станут приближаться к требованиям, выраженным весной 1917 г. в "Воззвании к казачьим войскам" и "Программе казачьей партии." В свою очередь, эти правительства будут ожидать встречных шагов казачества на политическую и военную поддержку своих режимов.

В апреле-мае 1919 г. в Особом казачьем отряде вновь начинает зреть недовольство действиями атамана Калмыкова, на этот раз уже среди офицерского состава. Это недовольство было выражено почти 70 офицерами и юнкерами отряда, потребовавшими в ночь с 10 на 11 мая 1919 г. у заместителя атамана есаула А.П. Эпова (сам Калмыков был в отъезде) или отправки их на фронт одних, или немедленной поездки туда вместе с отрядом. Это желание офицеров и юнкеров, привлекших на свою сторону часть ОКО, впоследствии было названо атаманом Калмыковым восстанием. В этом выступлении принимали участие офицеры артиллерии, конной офицерской полусотни, юнкера артиллерийского училища[89]. Причинами выступления офицеров и юнкеров отряда стало неоднократно откладываемое обещание атамана Калмыкова отправиться на фронт, а отсюда негативное отношение к ним со стороны городского населения Хабаровска, другие же причины были обнаружены затем в процессе следствия.

Немедленно вернувшийся Калмыков арестовал офицеров, а также своего заместителя есаула А.П. Эпова (правда, затем часть арестованных была отпущена)[90].

После стабилизации положения, 14 мая 1919 г. атаман Калмыков разослал телеграммы в станицы, по строевым частям и Войсковому правлению с обвинением офицеров в желании сместить его и избрать нового атамана, а своего заместителя Эпова - занять место атамана отряда, а затем и Войскового Атамана. Калмыков главной причиной выступления назвал существующую в артиллерии отряда хозяйственно-финансовую разруху, для расследования которой им уже назначена комиссия[91]. Калмыков объявил об отдаче выступивших офицеров под суд, своей властью лишил некоторых из них условных производств, отрешил от занимаемых должностей и отправил к атаману Семенову[92].

Итогом этого выступления офицеров и юнкеров, и как следствием, кризиса в отряде и войске, стала телеграмма атамана Калмыкова, опубликованная в постановлении Войскового правительства № 101 от 27 мая 1919 г. Оно оповещало о предложении Калмыкова в спешном порядке внести на рассмотрение правительства вопрос о созыве войскового круга для отчета перед ним о своей работе и сложения полномочий Войскового Атамана. Обсудив данную телеграмму, Войсковое правительство постановило созвать 7-й Войсковой круг на 15 июня 1919 г. в ст. Гродеково[93].

В это же время между Войсковым Атаманом И.П. Калмыковым и Войсковым правительством (возглавляемым теперь помощником Войскового Атамана войсковым старшиной Ю.А. Савицким) оформляется раскол, причем об их разногласиях последнее оповещает войско. Эти противоречия выразились в несогласии правительства с некоторыми положениями внутренней политики Калмыкова, о чем оно заявило в постановлении № 99 от 29 мая 1919 г. Упрекая в нем атамана в действиях через голову правительства и несогласованности их, предупредило, что это может привести к развалу войска[94].

Результатом этого постановления стали натянутые отношения между атаманом Калмыковым и правительством. Калмыков явно видел падение своего авторитета, и для его стабилизации перед Войсковым кругом ему требовались решительные меры. А такие меры атаману виделись в проведении небольших, но успешных боевых действиях против партизан, которые могли бы оправдать его задержки в отправке на Уральский фронт. Кроме того, обстановка, сложившаяся в Сибири и на Дальнем Востоке к концу мая 1919 г. ставила перед дальневосточным казачеством новые задачи. К этому времени военное счастье на фронте изменило армиям Колчака, которые под ударами Красной Армии начали отступление. В тылу белых войск ширилось подпольное и партизанское движение, ставшее ответом на политику белых властей. Большой вред колчаковской власти наносила позиция атамана Семенова, который являлся Походным Атаманом Дальневосточных казачьих войск и не признавал Колчака Верховным Правителем. В апреле 1919 г. генерал А.И. Деникин даже отправил телеграмму Семенову, в которой называл его поведение "изменой Родине"[95]. Сама обстановка требовала объединения белых сил. 26 мая 1919 г. атаман Семенов признал власть адмирала А.В. Колчака[96]. К этому времени военного превосходства дальневосточного казачества над правительственными войсками уже не было: в результате мобилизации, проведенной весной 1919 г. на Дальнем Востоке, колчаковские силы намного превосходили казачьи. Влияние казачьих атаманов стало падать. Поэтому атаман Калмыков приходит к решению отказаться от идеи автономизации и следовать в русле политики администрации Колчака.

Для борьбы с партизанами с 29 мая по 9 июня 1919 г. Особый казачий отряд совместно с японскими войсками проводит так называемую Хорско-Киинскую операцию по очистке района рек Кии и Хора (Полетнинская и Киинская волости Хабаровского уезда)[97]. В результате боевых действий партизанские отряды были разбиты, их остатки ушли в тайгу. Части ОКО, кроме того, принимали участие в операциях против партизан и в других районах: в частности, в Приморье успешно действовал отряд Иманского гарнизона есаула А.Г. Ширяева, и в Южно-Уссурийском районе Уссурийский казачий полк войскового старшины Н.И. Савельева[98].

Атаман Калмыков усиленно готовился к предстоящему 7-му Войсковому кругу. Перед отъездом в Гродеково он даже распространил слух, что после окончания Круга он намерен отправиться на Восточный (Уральский) фронт, если на то последует согласие атамана Семенова[99].

В войске также проходила активная подготовительная работа к предстоящему Кругу. Казаки с известной долей растерянности встретили известие об отставке Калмыкова. И многие на поселковых и станичных сходах стали требовать оставления его на посту Войскового Атамана[100]. Несмотря на то, что были и сторонники отставки Калмыкова, проведение этих сходов показало, что в большинстве своем войско пока поддерживает своего Войскового Атамана.

7-й Войсковой круг начал свою работу 17 июня 1919 г. в ст. Гродеково. После его открытия было зачитано постановление Войскового правительства за № 99, после чего оно подало свое заявление Кругу о сложении полномочий.

Круг, собравшийся для разбора заявления атамана Калмыкова об отставке, получил их сразу две, причем об отставке Войскового правительства до Круга речь и не шла. Делегаты Круга, получив ранее приказ Калмыкова о сложении с себя полномочий, приехали с соответственными наказами от станиц и поселков, а по поводу же отставки правительства наказов у делегатов не было. Налицо был политический кризис в войске.

С разъяснением причин своих разногласий с правительством перед делегатами выступил сам атаман Калмыков. Видимо, эти разногласия достигли такой величины, что члены Войскового правительства, участвуя в работе Круга, держали в тайне место своего проживания. Атаман же держал на запасных путях ст. Гродеково бронепоезд с сильным отрядом.

Войсковой круг отставку атамана Калмыкова и Войскового правительства принимать не стал[101]. А пока он оставался в нерешительности по поводу дальнейших действий, среди его делегатов началась активная агитация со стороны офицеров, как прибывшего с Калмыковым отряда, так и Уссурийского казачьего полка по поводу оставления Калмыкова в должности Войскового Атамана, мотивируя это его заслугами в борьбе с большевиками[102]. Эта агитация заставила некоторых делегатов, приехавших с негативными для Калмыкова наказами, самостоятельно отдать голоса за оставление его в должности Войскового Атамана.

В конце концов делегатам удалось найти компромиссное решение. Калмыков был вновь избран Войсковым Атаманом Уссурийского казачьего войска, Войсковое правление осталось почти в том же составе, за исключением небольших изменений[103].

На Круге вновь поднимался вопрос об отправке ОКО во главе с атаманом Калмыковым на фронт. Сам Калмыков, ссылаясь на рост партизанского движения в Уссурийском крае и запрет Походного Атамана Дальневосточных казачьих войск Г.М. Семенова, фактически снял этот вопрос с повестки дня.

В конце работы 7-го Войскового круга (23 июня 1919 г.) в ст. Гродеково по КВЖД прибыл Походный Атаман всех казачьих войск, генерал-инспектор кавалерии русской армии генерал-лейтенант А.И. Дутов, до этого принимавший участие в 3-м Войсковом круге Забайкальского казачьего войска. Официальной стороной его поездки в Забайкалье и на Дальний Восток было инспектирование войск, ознакомление на местах с размахом большевистского движения и, в качестве Походного Атамана, личное знакомство со всеми казачьими войсками[104]. Кроме того, А.И. Дутов собирался вновь поднять вопрос об отправке армейских и казачьих частей на Восточный (Уральский) фронт[105]. Неофициальная часть поездки была связана прежде всего с деятельностью атаманов Г.М. Семенова и И.П. Калмыкова. Относительно недавнее признание власти А.В. Колчака не мешало им проводить во многом полунезависимую политику по отношению к Омскому правительству, оправдывая ее особенностями казачьего уклада. Поэтому А.И. Дутов, как Походный Атаман, должен был сделать все необходимее для полного подчинения этих атаманов власти Верховного Правителя.

Во время личной встречи атаманов, И.П. Калмыков пытался убедить А.И. Дутова в невозможности в данный момент отправки каких-либо казачьих частей на Восточный фронт ввиду значительного роста партизанского движения, в чем А.И. Дутов смог убедиться во время поездки в Хабаровск.

В связи с усилившимся партизанским движением, приказом от 6 июля 1919 г. адмирал А.В. Колчак подчинил атаману А.И. Дутову все войска, находившееся в Гродеково, Никольск-Уссурийском, Хабаровске и в полосе железной дороги между этими пунктами[106]. В свою очередь, атаман Дутов приказал атаману Калмыкову отложить намеченную поездку по Уссурийскому казачьему войску, назначил его начальником гарнизона г. Хабаровска и своим заместителем по командованию всеми вооруженными силами района. Начальникам окружных управлений Приамурского военного округа было приказано выдать атаману Калмыкову все необходимое для проведения операций против партизан. По получении данного приказа атаман Калмыков объявил о концентрации станичных охран Уссурийского казачьего войска в Хабаровске, Имане, ст. Гродеково и с. Камень-Рыболов. Кроме того, в эти пункты, после дополнительного объявления, должны явиться все казаки, способные носить оружие[107]. Фактически это был приказ о начале мобилизации уссурийских казаков.

Однако назначение атамана Калмыкова заместителем атамана Дутова Омским правительством утверждено не было[108].

Кроме ОКО в операциях планировалось участие и частей Хабаровского гарнизона - 36-го Сибирского стрелкового полка (прибывшего в Хабаровск в середине мая 1919 г.) и формирующегося Хабаровского местного батальона[109]. Для оказания помощи частям ОКО и по указанию атамана Дутова, атаман Калмыков своим приказом от 20 июля 1919 г. мобилизовал на 3 недели всех казаков, способных носить оружие, Гродековского, Полтавского и Платоно-Александровского (Южных) станичных округов для ликвидации там партизанских отрядов[110].

Подготовка операций против партизан в Уссурийском крае шла параллельно с борьбой с партизанским движением на Дальнем Востоке (особенно в Приморье), в которую летом 1919 г. были вовлечены почти все силы колчаковской армии. Одновременно летом 1919 г. значительно усилился накал забастовочной борьбы, особенно ощутимой на железной дороге. Все это заставило колчаковские власти напрячь все силы на ликвидацию нарастающего партизанского и подпольного движения.

Во второй половине июля - начале августа 1919 г. боевые действия против партизан развернулись по всему Приамурскому краю, причем в Гродековском районе в конце июля войска находились под командованием самого атамана А.И. Дутова.

Наиболее активные события происходили в Иманском районе, где действовал отряд уссурийских казаков под руководством есаула А.Г. Ширяева и на юге, где находился Уссурийский казачий полк войскового старшины Н.И. Савельева.

За время этих боевых действий в Гродековском, Камень-Рыболовном, Иманском, Хабаровском районах партизаны были частично разбиты, частично вытеснены. 4 августа 1919 г. общие военные операции были окончены, потери со стороны карательных войск были незначительны[111]. Но, несмотря на видимые успехи белых, партизаны продолжали активные действия в районе железной дороги, особенно эта активность была заметна в Приморье.

Окончание боевых операций позволило атаману Калмыкову с 10 по 21 августа 1919 г. совершить давно намечаемую поездку по р. Уссури с целью ознакомления с жизнью поселков Северных станичных округов[112].

В июле 1919 г. в руководстве края произошли изменения. 14 июля 1919 г. должность Верховного Уполномоченного на Дальнем Востоке была ликвидирована, 15 июля генерал Д.Л. Хорват был назначен Главноначальствующим над русскими учреждениями в полосе отчуждения КВЖД[113]. Указом Верховного Правителя адмирала Колчака от 18 июля 1919 г. командующий войсками Приамурского военного округа генерал-лейтенант С.Н. Розанов был назначен главным начальником Приамурского края[114]. Это назначение ознаменовало собой ужесточение борьбы с партизанским движением в крае. Адмирал Колчак не был доволен генералом Хорватом, который, по его мнению, не смог эффективно бороться с партизанами, подчинить атаманов и навести порядок в Приамурском крае, поэтому генерал был вновь направлен на КВЖД.

Во время приезда генерала С.Н. Розанова в августе 1919 г. во Владивосток, прокурор военно-окружного суда генерал-лейтенант Старковский вручил ему следственный материал об уголовных преступлениях, совершенных атаманом Калмыковым. Здесь же было заключение военной прокуратуры о необходимости отрешения атамана от занимаемой должности и предания суду. Однако генерал Розанов отказался дать ход этим документам. Старковский уведомил его, что их копии отправлены атаману Семенову в Читу и в Омск прокурору главного военного суда.

В сентябре 1919 г. военным министром А. Будбергом это заключение было послано помощнику военного министра по казачьей части для сообщения казачьей конференции. Но на конференции было решено не давать этому делу хода, чтобы не дискредитировать атамана Калмыкова ввиду его “заслуг перед государством”. На все же запросы прокурора о судьбе этих документов, ответ от главного военного прокурора был дан только в октябре 1919 г., и то с пометкой, что материалы изучаются[115].

Таким образом, и эта неприятность, которая могла иметь серьезные последствия для атамана Калмыкова была ликвидирована. Итоги весенне-летнего периода 1919 г. были чрезвычайно благоприятны для Калмыкова. Кризисы майского выступления офицеров и юнкеров ОКО, 7-го Войскового круга удалось благополучно преодолеть, а дальнейшие события показали, что войско в основном поддерживает деятельность Войскового Атамана. Широкие карательные действия частей ОКО и Хабаровского гарнизона против партизанских отрядов в Хабаровском уезде и Уссурийском крае казалось бы завершились успешно. Партизанские отряды были разбиты и частью рассеяны по тайге, в районах на какое-то время установилось своего рода затишье.

Итогом поездки атамана Дутова в Забайкалье и Дальний Восток стала переориентация колчаковской власти на местных атаманов, в которых стали видеть основную опору в борьбе с партизанским и подпольным движением. Это совпало и с общим стремлением Колчака поднять против Красной Армии все казачество в Сибири и Дальнем Востоке и тем добиться перелома в боевых действиях на фронте в свою пользу.

Приказом А.В. Колчака от 18 июля 1919 г. атаман Г.М. Семенов был назначен помощником командующего войсками Приамурского военного округа и главного начальника Приамурского края генерала С.Н. Розанова с производством в генерал-майоры[116].

С назначением генерала Розанова значение и влияние дальневосточных атаманов резко возросло. Большое значение для дальневосточных казачьих войск имела встреча генерала Розанова в конце августа 1919 г. с атаманами Семеновым, Кузнецовым и Калмыковым, на которой обсуждались военные и казачьи вопросы[117].

Уже 29 августа 1919 г. генерал Розанов отдал ряд приказов относительно казачества, в которых предоставлял атаманам более широкие полномочия. Так приказом № 16 право разбора судных дел казаков неслужилого состава по преступлениям, совершенным ими на территории войска, передавалось особым казачьим прифронтовым (военно-полевым) судам, учрежденным Войсковыми Атаманами в Забайкальском, Уссурийском и Амурском войсках. Приказом №18 подтверждалось подчинение всех Дальневосточных казачьих войск непосредственно своему Походному Атаману, помощнику командующего Приамурского военного округа и главного начальника Приамурского края генерал-майору Г.М. Семенову, через которого и будут исходить все распоряжения, касающиеся казачьих войск.[118] Таким образом, все казачьи дела сосредотачивались в штабе Походного Атамана Дальневосточных казачьих войск Г.М. Семенова.

2 сентября 1919 г. приказом генерала Розанова атаман Калмыков был назначен уполномоченным по охране государственного порядка и спокойствия в Хабаровском и Иманском уездах. К охране порядка в районе и, в частности, Уссурийской железной дороги от Хабаровска до станции Мучная и КВЖД от станции Голенки до Пограничной, кроме Особого казачьего отряда, Калмыкову приказывалось привлечь и Уссурийское казачье войско. На усиление частей атамана выделялись 2 роты 36-го Сибирского стрелкового полка. Одновременно атаман Калмыков назначался начальником гарнизона г. Хабаровска[119].

12 сентября 1919 г. назначенный уполномоченным атаман Калмыков приказом разделил вверенный ему участок на три военных района: Хабаровский - под началом полковника И.П. Суходольского, Иманский - под началом начальника Иманского гарнизона войскового старшины А.Г. Ширяева, Гродековский - под началом начальника  Гродековского гарнизона войскового старшины Н.И. Савельева.

Перед собой, как уполномоченным, атаман Калмыков ставил две главные цели: борьба с большевиками и борьба со спекуляцией. Для борьбы с виновными в связях с большевиками он приказал организовывать прифронтовые военно-полевые суды, приговоры которых должны быть утверждаемы через атамана командующим войсками и начальником края. Для борьбы со спекуляцией каждому начальнику военного отдела вменялось в обязанность в трехдневный срок организовать совместно с представителями от гражданских властей и общественных организаций особую военную комиссию, чтобы приступить к уничтожению всех спекулятивных начал[120]. 21 сентября 1919 г. атаман Калмыков приказал полковнику М.А. Демишхану сформировать Штаб Уполномоченного по охране[121].

В это время и Войсковой Атаман Амурского казачьего войска полковник А.Д. Кузнецов был назначен уполномоченным командующего войсками Приамурского военного округа по охране государственного порядка и общественного спокойствия в Амурской области и начальником Амурского военного района[122].

В начале сентября 1919 г. наконец решился вопрос, уже давно волнующий дальневосточное казачество. 12 сентября 1919 г. Советом Министров было принято одобренное адмиралом Колчаком решение о временной передаче во владение Амурского и Уссурийского казачьих войск земель отвода генерала С.М. Духовского, за исключением земель выделенных и недр, остающихся в распоряжении казны. Впредь до окончательного землеустройстройства Уссурийскому казачьему войску было решено предоставить ежегодное вознаграждение[123].

Таким образом, конец августа - начало сентября 1919 г. прошел как период усиления роли и значения казачества и самих дальневосточных атаманов. Полномочия и должности, предоставленные им генералом Розановым, давали атаманам большие возможности. Казачество вновь активно выходило на первые роли, и атаманы стремились закрепить это положение официальным путем. Такое же положение наблюдалось и среди казачьих войск Сибири. В ожидании ответных шагов, в начале сентября 1919 г. Омское правительство, теперь уже через казачьих представителей чрезвычайного казачьего съезда 9-ти казачьих войск, вновь обратилось с призывом к забайкальцам, амурцам и уссурийцам подняться и выступить на "защиту Родины и казачества"[124]. Однако этот призыв и на этот раз остался без ответа.

Буквально через несколько дней после своего назначения уполномоченным, атаману Калмыкову на деле пришлось принимать меры по защите населения, правда, не от партизан, а от союзников.

В начале сентября 1919 г. между частями атамана Калмыкова и американскими войсками в г. Имане произошел вооруженный конфликт, усиливший и без того напряженные отношения между ними. Замять его удалось при помощи японцев[125]. Во время этого инцидента два казачьих поселка по собственному почину поднялись на отпор американцам. Свое возмущение действиями американцев высказали еще  ряд поселков и самоуправление г. Имана[126]. Атаман Калмыков также выразил протест по поводу американского выпада[127].

Отношения между калмыковцами и американцами продолжали накаляться. Поддерживаемые и подталкиваемые японцами, калмыковские части начали подготовку к наступлению на американские гарнизоны по всей линии железной дороги. Создалось такое положение, что генерал В. Гревс телеграммой в Вашингтон выразил просьбу срочно выслать подкрепления на случай боев с калмыковцами[128].

В конце сентября 1919 г. Особый казачий отряд приступает к переформированию в Отдельную Уссурийскую атамана Калмыкова бригаду[129]. В октябре - ноябре 1919 г. началось развертывание частей ОКО в бригаду. Пополнение ее частей, кроме казаков, происходило за счет объявленной в начале ноября 1919 г. мобилизации в пределах Приамурского военного округа и полосе отчуждения КВЖД[130]. Кроме того, к середине октября 1919 г. в бригаде насчитывалось около 1000 пленных красноармейцев, выразивших "полное раскаяние" и желание своей службой "искупить свою вину"[131]. К началу развертывания бригада состояла из штаба, Уссурийского казачьего полка, отдельной Уссурийской конной сотни, добровольческой конной сотни, туземной конной сотни, конного артиллерийского дивизиона, 2-х бронепоездов, инженерного дивизиона[132]. В конце октября - начале ноября 1919 г.  началось формирование отдельных стрелковых батальонов[133]. 1-й и 3-й батальоны формировались в г. Хабаровске, 2-й - в г. Имане. Необходимо отметить, что основной кадр этих батальонов составляли бывшие красноармейцы, вывезенные из Сибири на Дальний Восток.

Проведение мобилизации на Дальнем Востоке в ноябре 1919 г. вызвало большие споры среди высшего командного состава белых. Дело в том, что к этому времени большинство населения Дальнего Востока было настроено против белых властей и мобилизация могла дать оружие в его руки, которое оно могло в благоприятный момент повернуть против колчаковского режима. Кроме того, мобилизация разбавляла кадровый и в основном однородный состав белых войск. Такие же сомнения существовали и среди уссурийцев. Вливание пленных красноармейцев и вновь мобилизованных в относительно небольшой кадровый состав ОКО приводил к его разбавлению, что могло отрицательно сказаться на его боеспособности. И действительно, в дальнейшем это привело к разложению вновь сформированных частей, имевших в своих рядах немало противников колчаковской власти и сторонников большевиков.

В октябре 1919 г. у атамана произошел еще один крупный вооруженный инцидент. По приказу атамана Калмыкова у г. Хабаровска были обстреляны самовольно вошедшие в р. Амур китайские канонерки. Это событие получило название инцидента с китайскими канонерками, принесло оно атаману немалые политические дивиденды, но в будущем сыграло свою негативную роль в его судьбе[134].

В это же время складывается сложная политическая обстановка на Дальнем Востоке. Находящийся в г. Владивостоке с августа 1919 г. и рассорившийся с А.В. Колчаком бывший командующий Сибирской армией генерал Р. Гайда собирал вокруг себя сторонников, чуть не открыто готовя выступление против Колчака, заручившись поддержкой союзников. Само выступление началось 17 ноября 1919 г. Генералом Р. Гайдой было объявлено, что власть Колчака свергнута и переходит в руки Временного народного управления Сибири впредь до созыва Всесибирского Земского Собора. Основную роль в организации Р. Гайды играли эсеры, которые и разработали программу, с которой выступил Гайда. Однако к утру 18 ноября 1919 г. восстание было подавлено, сам Р. Гайда арестован[135]. Союзники не поддержали его выступление. Активное участие в его подавлении принимал бронепоезд "Калмыковец", получивший благодарность от атамана Калмыкова[136].

Осенью 1919 г. общая военно-политическая обстановка для Белого движения на Дальнем Востоке и Сибири была очень сложная. Под все нарастающими ударами Красной Армии продолжалось отступление колчаковских войск и эвакуация тылов армии на Восточном фронте. 10 ноября 1919 г. Совет Министров во главе с премьером покинул г. Омск и 18 ноября прибыл в г. Иркутск. Сам А.В. Колчак оставил Омск 12 ноября, а уже 14 ноября 1919 г. город был взят частями Красной Армии[137]. Активные действия Красной Армии наряду с политикой местных белых властей привели к резкому подъему партизанской, подпольной борьбы на Дальнем Востоке, резкой смене настроения среди населения, в том числе и казачества, просто пассивному сопротивлению представителям колчаковской власти.

Осенью 1919 г. в Хабаровском районе стали ощущаться большие трудности с продовольствием, т.к. крестьяне часто не хотели вести в города свои товары из-за отсутствия равнозначного товарообмена. Процветала спекуляция. Для борьбы с нею приказом от 31 октября 1919 г. атаман Калмыков образовал комиссию[138]. Обвинив земство в несостоятельности в деле снабжения населения продуктами, атаман приказал передать все находившиеся в войске товары Войсковому казачьему кооперативу, чтобы путем товарообмена получить из деревни дешевое продовольствие[139].

Но борьба со спекуляцией не дала результатов, и в начале декабря 1919 г. комиссия по борьбе со спекуляцией была расформирована, ее дела переданы торгово-промышленной палате[140].

Обстановка, создавшаяся в крае, необходимость разрешения накопившихся проблем в связи с победами Красной Армии над войсками адмирала А.В. Колчака, борьба с расширяющимся партизанским движением, изменение настроения среди населения войска, связанное с этими причинами, заставила атамана Калмыкова пойти на ряд чрезвычайных мер. Он объявил о созыве в декабре 1919 г. 8-го Войскового круга Уссурийского казачьего войска[141]. Затем 23 декабря 1919 г. атаман Калмыков объявил временную мобилизацию всех казаков, способных носить оружие сроков службы 1917 - 1908 гг. (т.е. время призыва на службу). По этому приказу мобилизованные должны были к 31 декабря сосредоточиться: казаки Гродековского, Полтавского и Платоно-Александровского округов в станице Гродеково, Донского и Бикинского округов на Имане, Гленовского округа в станице Гленовской, ближайшим к Хабаровску походным порядком в г. Хабаровск[142].

Между тем события в Сибири и на фронте продолжали развиваться в неблагоприятную для белых сторону. Сложность положения заставила Верховного Правителя А.В. Колчака 24 декабря 1919 г. назначить атамана Г.М. Семенова Главнокомандующим войсками Забайкальского, Приамурского и Иркутского военных округов[143]. В свою очередь, приказом от 30 декабря 1919 г. атаман Семенов назначил атамана Калмыкова своим помощником по должности Походного Атамана[144].

Затем своим Указом от 4 января 1920 г. А.В. Колчак передал свои полномочия Верховного Правителя генералу А.И. Деникину и предоставил атаману Г.М. Семенову всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной Окраины с поручением организовать органы государственного управления в пределах распространения его власти[145].

16 января 1920 г. появился Указ Г.М. Семенова на имя С.А. Таскина с поручением образовать правительство Российской Восточной Окраины, признанное затем всеми представителями уже бывшей колчаковской власти на Дальнем Востоке[146].

Примерно в это время генерал С.Н. Розанов на заседании Владивостокского биржевого комитета выступил с предложением создать в Приморье независимое государство под протекторатом Японии, что вызвало возмущение почти всех слоев общества[147].

Для сосредоточения всей военной власти в одних руках, Отдельная Уссурийская атамана Калмыкова бригада с 1 января 1920 г. развернулась в Отдельную сводную Уссурийскую атамана Калмыкова дивизию путем включения и прикомандирования новых частей в ее состав[148]. В дивизию вошли: Атаманский казачий полк, артиллерийский полк, инженерный дивизион, отдельная Уссурийская сотня, переформированная затем в отдельный Уссурийский конный дивизион(г. Иман), дивизион бронепоездов, Отдельная стрелковая атамана Калмыкова бригада в составе 1,2,3 отдельных стрелковых батальонов (2-й - в г. Имане), 36-й Сибирский стрелковый полк. Командовал дивизией атаман Калмыков[149].

Объявленная Калмыковым мобилизация встретила противодействие среди уссурийских казаков. В начале января 1920 г. прошли выступления казаков в Гродековском районе: в Гродеково, Богуславке, Полтавке, Платоно-Александровском и других поселках. Вспыхнуло это движение как протест против надвигающейся оккупации края японцами и гражданской войны, в которую атаман Калмыков, по выражению выступавших, втягивал уссурийское казачество. Уссурийцы стали открыто высказываться против интервенции и заявлять, что они не дадут ни одного казака для этой войны. В ответ на объявленную Калмыковым мобилизацию, станичные сходы вынесли резолюции протеста и отказа выполнять приказ атамана. На Полтавском станичном сходе 9 января 1920 г. была, например, вынесена резолюция, в которой полтавцы, считаясь с фактом неисполнения приказа о мобилизации как казаками, так и населением округа, постановили просить Войсковое правление немедленно созвать войсковой круг, на котором принять все меры к прекращению гражданской войны и решить вопрос о созыве объединенного казачье-крестьянского съезда. Мобилизованных же казаков, до открытия Круга, оставить по домам.

10 января 1920 г. атаман Калмыков предоставил начальнику Южно-Уссурийского отряда войсковому старшине Ю.А. Савицкому широкие полномочия для наведения порядка в казачьих поселках. Ю.А. Савицкий получил всю полноту власти Войскового Атамана на юге войска, право мобилизовывать казаков, неподчиняющиеся поселки разоружать, неповинующихся предавать военно-полевому суду и расстреливать[150].

Подобные события стали происходить и в Северных округах.

Здесь с 18 по 21 января 1920 г. в пос. Кукелевском проходил объединенный съезд рабочих, крестьянских, казачьих и партизанских депутатов от 6 волостей Хабаровского уезда, 10 казачьих поселков и 6 партизанских отрядов. Съезд, приняв решение об объединении крестьян с казаками, отказе казаков поддерживать Калмыкова, потребовал удаления интервенционистских войск и избрал исполком уездного Совета[151].

Не учитывать настроения казаков Калмыков больше не мог, а потому он решил перенести эти вопросы на 8-й Войсковой круг, который открылся в г. Имане 19 января 1920 г. На Круге, по приглашению делегатов, присутствовали и крестьяне близ расположенных деревень.

Сам атаман Калмыков  приехать на Круг не смог, а вместо него Войсковое правительство представлял его председатель полковник Ю.А. Савицкий. Главным вопросом на Круге было оказание поддержки действиям атамана Калмыкова и объявленной им мобилизации уссурийских казаков. После долгих дебатов, Круг уступил нажиму полковника Савицкого и принял резолюцию, в которой деятельность атамана Калмыкова признавалась правильной, а неподчинившиеся мобилизации казаки порицались.

Но это постановление фактически уже не имело силы. Становилось очевидным, что власть у Калмыкова уходит, большинство поселков и станиц Уссурийского казачьего войска настроена против него. С получением известий о занятии г. Никольск-Уссурийского 26 января 1920 г. партизанами и восставшими колчаковскими войсками, образовании там Военно-революционного штаба, работа Круга завершилась, делегаты вместе с мобилизованными казаками стали разъезжаться по домам[152].

26 января 1920 г. собравшиеся в ст. Полтавской мобилизованные казаки, обсудив текущий момент в связи с докладом делегатов из партизанских отрядов, постановили не признавать правительство Колчака и его ставленников, войти в соглашение с партизанскими отрядами и оказать возможную поддержку в создании общей народной власти на Дальнем Востоке[153].

Аналогичные события произошли 26 января 1920 г. в Гродеково. Расквартированные в станице части заявили, что они "стоят на платформе военно-революционного штаба"[154].

Приказом Военно-революционного штаба Никольск-Уссурийского района от 27 января 1920 г. все воинские части расположенные от с. Раздольного до ст. Пограничная стали считаться революционными частями. 3-й Забайкальский казачий полк, казаки Полтавского округа и казачьи батареи также были включены в состав революционной армии согласно заявления казачьей делегации, место пребывания определялась ст. Гродеково[155].

28 января 1920 г. на общем собрании казаки Полтавского станичного округа постановили не признавать войсковую власть и бывшую власть Колчака. Для поддержки Военно-революционного штаба было решено организовать 2-х сотенный казачий дивизион и отправить его в Никольск-Уссурийский[156].

Приказом от 1 февраля 1920 г. были образованы казачьи силы Полтавского и Гродековского станичного округов под командованием Г.М. Шевченко[157]. В тот же день, 1 февраля, общественный сбор ст. Гродеково вынес решение слиться с крестьянами "в один народ”[158].

31 января 1920 г. в г. Владивостоке пришедшее к власти Временное правительство- Приморская областная земская управа опубликовало декларацию, в которой назывались ближайшие задачи новой власти: ликвидация остатков колчаковской власти, восстановление политических и гражданских свобод и др.[159]

В результате событий в Амурской области и Приморье, Хабаровск оказался отрезанным от остального мира кольцом партизанских отрядов, а сам атаман Калмыков в конце января 1920 г. потерял всякую связь с атаманом Семеновым и генералом Розановым.

Чувствуя всю опасность и сложность своего положения, Калмыков решил выступить с обращениями  к населению с чисто пропагандистскими целями. В хабаровской газете “Приамурье” от 28 января 1920 г. появилось сразу три воззвания: “Казаки-уссурийцы!”, “Крестьяне Уссурийского края”, “Гражданин интеллигент Уссурийского края” с призывами отвернуться от большевизма, прекратить борьбу с законной властью, вступать в его отряд, угрожая в противном случае виновных расстреливать, имущество предавать огню и мечу или же конфисковывать[160]. 30 января в "Приамурье" появилось письмо, адресованное уже большевикам: “Опомнитесь, безумцы.”[161]

Однако эти призывы прозвучали впустую. Калмыков четко уяснил себе, что подавляющая часть казачьих поселков и станиц настроена против него и, в случае чего, оказывать ему помощь не будет. Главной военной опорой Калмыкова в борьбе с партизанами оставалась Отдельная сводная дивизия, которой командовал сам атаман. Но он трезво оценивал шансы своей дивизии. Он мог полагаться только на добровольцев и на часть казаков. В войсках Хабаровского гарнизона в январе 1920 г. прошли волнения и надежды на них было мало[162]. Атаману было ясно, что в открытом бою большая часть или разбежится или просто сдастся в плен. Да и отношение к Калмыкову в Хабаровске было негативным.

Японцы, учитывая падение популярности Калмыкова, отказались помогать ему вооруженной силой. Напротив, в начале февраля представители японского командования в г. Хабаровске предложили атаману обратиться к местной общественности и попытаться склонить ее на свою сторону, чтобы тем самым явить факт поддержки населением Хабаровского района как самого атамана, так и его политики. Передача общественности части полномочий должна помочь атаману укрепить свои позиции.

Итогом этого предложения стал приказ от 4 февраля 1920 г. по Хабаровскому военному району. Обрисовав обстановку во Владивостоке и Никольск-Уссурийском, назвав происшедшие там события "экспериментами так называемых переворотов", указав на оторванность района от краевой власти, Калмыков, с целью создания условий, обеспечивающих мирную и спокойную жизнь населения вверенного ему района, решил предпринять следующие меры. "Для совместной работы на благо родины" и привлечения к этому делу всех общественных организаций, атаман приказал управляющему Хабаровским уездом М.П. Плахову в 7-мидневный срок организовать гражданское управление Хабаровского военного района. В это управление должны войти представители от Хабаровского и Иманского уездного Земства (по одному человеку от управы), по одному представителю от Хабаровского и Иманского городских самоуправлений, представитель торгово-промышленной палаты, представитель от профессиональных союзов г. Хабаровска по законно утвержденному уставу. В ведение гражданского управления передавались все вопросы, касавшиеся гражданской отрасли, с основной задачей обеспечения порядка и спокойствия в районе, в соответствии с требованиями жизни и разрешением экономических вопросов. Для участия в работе гражданского управления Калмыков своим представителем назначил генерал майора И.П. Суходольского[163].

Но результат этого обращения оказался совсем иным, чем рассчитывал атаман Калмыков. Этому способствовали и известия о движении на Хабаровск революционных войск. 4 февраля 1920 г. приказом революционным войскам Никольск-Уссурийского района, начальник Военно-революционного штаба И.Г. Булгаков-Бельский был назначен руководителем  боевыми действиями против войск атамана Калмыкова и во главе экспедиционного отряда двинулся на Хабаровск[164].

Утром 6 февраля 1920 г. революционные войска заняли г. Иман, 7 февраля достигли ст. Бикин, недалеко от которого 8 февраля произошла их встреча с партизанами[165]. После занятия Бикина, прошедшее здесь станичное собрание решило просить казачий съезд исключить Калмыкова из списков уссурийского казачества, при задержании немедленно передать его военно-революционному суду, признать власть Приморской областной земской управы[166].

Получив эти сообщения, Калмыков 8 февраля 1920 г. встретился с представителями японского командования, которые заявили, что вооруженного столкновения в городе не допустят[167].

Под воздействием событий Калмыков принимает дополнительные меры по сосредоточению в своих руках всей военной власти в городе[168]. Не доверяя большей части своих войск, он приступил к их реорганизации, объявив 8 февраля 1920 г. о переходе строевых частей на добровольческие начала и подготовке к демобилизации[169].

Однако все усилия не привели ни к чему, т.к. хабаровская общественность не пошла на сотрудничество с атаманом, дни которого уже были сочтены[170]. В целом же хабаровская общественность проигнорировала призыв Калмыкова участвовать в управлении под разными предлогами, а часть даже перешла на нелегальное положение.

Итогом неудавшегося сотрудничества прозвучал приказ атамана Калмыкова от 12 февраля 1920 г. Калмыков, признавая отказ общественности в помощи управления районом, принял на себя всю полноту военной и гражданской власти в Хабаровском военном районе, который вместе с Хабаровском объявлялся на осадном положении. В тот же день Калмыков объявил о демобилизации призванных и о сворачивании Отдельной сводной Уссурийской атамана Калмыкова дивизии в Особый Уссурийский атамана Калмыкова отряд на строго добровольческих началах. Калмыков приказывал своему отряду 13 февраля выступить в поход и рассеять все партизанские отряды. Сделав вывод о том, что старое казачество прогнило, атаман объявил о создании им нового Дальневосточного казачества, в которое войдут все, кто выступил в поход против партизан. На время этой экспедиции, до своего возвращения, во вр. и. д. уполномоченного и начальника Хабаровского гарнизона Калмыков приказал вступить начальнику штаба района полковнику М.А. Демишхану[171].

В ночь с 12 на 13 февраля 1920 г. по приказу атамана Калмыкова полковник Ю.А. Савицкий изъял из Хабаровского отделения Государственного банка 38 пудов золота, которые были переданы затем на тайное хранение японскому командованию вместе с вещами самого атамана[172].

Утром 13 февраля 1920 г. отряд под командой атамана Калмыкова выступил из Хабаровска. В его состав вошли казаки, офицеры, добровольцы, кадеты, моряки Амурской речной флотилии - всего около 600 человек[173].

После ухода атамана Калмыкова из города, на объединенном заседании Хабаровской городской и уездной земской управ 13 февраля депутаты постановили принять на себя местное управление городом и уездом в полном объеме в лице объединенных городской и земской управ, впредь до установления связи с областной властью[174]. Прибывший на заседание полковник Демишхан согласился с 14 февраля 1920 г. снять с себя полномочия, данные ему Калмыковым[175].

Затем два дня шли напряженные переговоры делегации Приморской областной земской управы и революционных войск с японским командованием. 16 февраля 1920 г. после соглашения между ним и Военно-революционным штабом, революционные войска вошли в г. Хабаровск[176].

Таким образом,  с падением власти атамана Калмыкова, на Дальнем Востоке была окончательно свергнута власть Колчака и его ставленников. К власти в Приамурском крае пришло земство - Временное правительство - Приморская областная земская управа[177]. Предложения о восстановлении советской власти не прошли из-за угроз интервентов выступить против нее вооруженной силой. Подавляющее большинство населения Дальнего Востока, в том числе и уссурийское казачество, встретило свержение колчаковской власти с одобрением.

Уссурийское казачье войско вступило в новый период своей истории. С "атаманщиной" было покончено. Перед войском вновь встали вопросы о власти, о ликвидации казачества как сословия, о слиянии с крестьянством и др. Все эти вопросы должен был решить войсковой круг, на который уссурийские казаки возлагали большие надежды.

Введение | Социально-экономическое положение УКВ к 1917 г. | Февральская революция и УКВ | Октябрьская революция и УКВ
Начало Гражданской войны на юге ДВ и позиция УКВ | Казачий сепаратизм и Колчаковская диктатура
УКВ в период ВППОЗУ и областного управления ДВР | УКВ на завершающем этапе Гражданской войны
Заключение | Список использованных источников

страница 6